        |
Рубеж Х1Х – ХХ столетий
Рубеж
Х1Х – ХХ столетий, с одной стороны, продолжил традиции описания народных
мифологических представлений, преподнеся их читателю в виде прямых цитат
из фольклорных рассказов, с другой – внес много нового, переосмыслив
народные образы или придав им совершенно иной смысл, наделив их
художественными функциями, не присущими фольклору.
В качестве
примера вкрапления в литературный текст фольклорной цитаты можно привести
слова Цыганка из повести М.Горького «Детство»; «Мышь – умный житель,
ласковый, её домовой очень любит! Кто мышей кормит, тому и дед – домовик
мирволит».
К.Бальмонт
в стихотворении «Домовой» отталкивается от традиционного образа («Неуловимым
видением, неотрицаемым взором, /Он таится на плоскости стен,./ Ночью в
хозяйских строениях бродит дозором»). Стихотворение входит в книгу «Только
любовь» (1903)., В нем идет речь, естественно, о любви, которая манит
уютом, теплом, спокойствием, и вместе с тем давит, угнетает, усыпляет. К,
Бальмонт, как всегда, играет словом и смыслом. Для него домовой – это и
древняя мудрость, правда очага, и ужас жизни; это то, что оберегая – губит,
согревая – удушает:
Таинственностью веет и волю свевает,
Ума забирает
В домовитый свой плен,
Сердцу внушает, что дома уютно,
Что вот эти часы так приятно стучат,
Что вне дома быть дурно, и прямо беспутно,
Что отраден очаг, хоть и связан с ним чад
<…>
Что-то то давит,- как будто мертвец, на минуту живой,
Ухватился за горло живого, и шепчет так глухо
О тяготах земных. Отойди, отойди, Домовой!
|
|
 |
|
 |
Бальмонт –
поэт света и солнца, движения и страстной любви. Он принимает и дьявола, но
огненного, и тишину, но светлую, и Ночь – как сгусток тайны, как полярность
Дню. Звукопись стихотворения «Домовой», насыщенного шипящими и глухими
согласными, плюс подчеркнуто примитивный синтаксис превращает середину
стихотворения в заговор, направленный на то. Чтобы распластать,
«заземлить», обездвижить человека
 |
Задержал
уходящего. Томно так стало.
Что отсюда
идти? Всюду то же, одно
Да и с
вешалки шапка куда-то упала.
И в сенях так
темно. И враждебностью смотрит окно.
Посиди на
печи. Полежи. Или в сердце всё порох?
Спи. Усни.
Дышит жарко. Мерцает. И хочется спать
В мире
брошены мы. Кто-то спит.
Что-то есть.
Чу, шуршит.
Наползающий
шорох.
|
 |
Домовой
Бальмонта – символ угнетающей горизонтали и душного ограниченного
замкнутого пространства, идеал же и смысл жизни поэта – активная вертикаль,
уходящая в бесконечную высь или бескрайнюю пропасть земли, к огненному её
центру
Я в .этот
мир пришел, чтоб видеть солнце», и человек «должен сбросить то, что давит,
должен сам себе помочь» - вот две главные установки ранней лирики
Бальмонта. Наивная космогония бальмонтовской поэзии не так уж наивна. Она
покоится на древнейших мифологических представлениях..
У
Александра Грина, с его богатой фантазией, тоже рождается особый, никому
доколе не ведомый «словоохотливый домовой».Мало того что он страдает зубной
болью, этот домовой еще и рассказывает повесть о трёх прекрасных людях,
поставивших его в тупик: классический треугольник (двое мужчин и женщина),
едва наметившийся в отношениях двух давних друзей и жены одного из них, был
тут же снят «третьим», ушедшим без объяснений, молча и навсегда. Маленький
трогательно – добрый домовой потому и не может понять высокого порыва
человеческой души, что слишком привязан к земле и не выходит за пределы
обыденного сознания; сосредоточенный на зубной боли, он не в состоянии
оценить боль сердца, как постичь бессилие, ненужность слов при истинном
благородном поступке («Словоохотливый домовой», 1923).
Перечисленными интерпретациями практически исчерпывается «идеология» образа
домового в литературной традиции.
|
 





|