![]() |
|
![]() |
||||||||||||||||||
![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() ![]() |
Все начинается с детства
Первое знакомство с таинственным миром «Нелюдей» у многих писателей состоялось в детстве.
Дрема, бабай, угомон, запечатленная Маара, криксы, плаксы, полуночники проникали в детское сознание вместе с колыбельными песнями, бережными приговорами, с обращениями к малышу, нацеленными песнями, бережными приговорами, с обращениями к малышу, нацеленными на то, чтобы успокоить, убаюкать, а то и растормошить его.
Едва ребенок «входил в разум», няни начинали рассказывать сказки и истории, в которых волшебное перемежалось с таинственным и герои сказок соседствовали с домовыми, лешими, овинниками, кикиморами, злыднями и прочими персонажами быличек и верований. Пусть он слушает у няни О походах, чудесах Сына глупенького Вани, О Русалках, о змеях Как Ягая в ступе мчится, Заметая след метлой; Как полунощной порой Ведьма на луче катится, Чтоб напасть на русский дух.
Шутливое стихотворение Е.Баратынского посвящено сказочному бесенку детства, который и в последующие годы охраняет поэта:
В народном быту к рассказам о нечестии прибегали в воспитательных целях. Об этом красноречиво свидетельствуют материалы русской этнопедагогики: фольклор, адресованный детям, мотивировки различных запретов. У И.А.Гончарова в романе «Обломов» есть маленький эпизод на эту же тему.
«Необузданная фантазия « взрослых произвела сильное впечатление и на маленького Алешу Пешкова, который не применил, став известным писателем, посвятить этой стороне своего детства прекрасные страницы. Читая их, живо представляешь и пожилую женщину-рассказчицу, и ее заинтересованных слушателей, и замершего в сладком страхе мальчика. «Сказки она сказывает тихо, таинственно, наклоняясь к моему лицу, заглядывая в глаза мне расширенными зрачками, Тосно вливая в сердце мне силу, приподнимающую меня».
Интереснейшие, намного опередившие свое время философские размышления над проблемой психологии ребенка, восприятия им взрослых фантазий, в том числе и фольклорных быличек, изложил В.Ф.Одоевский в истории об Игоше – «безруком, безногом существе», в которое превратился младениец-калека, умерший без отпевания. Мальчик, герой рассказа, общается с Игошей, приписывая ему свои неблаговитые поступки и отрицательные стороны характера. По сути дела, Одоевский в художественной форме дает научный анализ детского сознания, открытого миру фантазии, легко ранимого и трагически чуждого взрослым. Рассказ «воспринимается как естественное продолжение и развитие осуществленной главы из «автобиографической хроники» - «Первоначального воспитания»: и на Игошу невольно ложится эмоциональный отсвет самой атмосферы детских лет писателя. Не случайно этот рассказ Одоевский ведет от первого лицо».
Как сказка – мир. Сказания народа, ИХ мудрость темная, но милая вдвойне, Как эта древняя могучая природа, С младенчества запали в душу мне.
Может быть не столь парадоксальна мысль о том, что гуманизм, философско-нравственное начало, «больная совесть» многих русских деятелей культуры объясняются в немалой степени деревенским, усадебным детством, заронившим веру в существование параллельного человеческому мира многоликой нечисти. Понимается она в литературе как силы, духи, хозяев природы, как связующее звено с миром ушедших предков, как знак национальной самобытности, как своеобразный пантеизм и космизм, присущие русскому сознанию.
|
|