Норильск

Город поднявшийся на вечной мерзлоте 


Уникальный северный город

 Как   известно,   родина   Деда   Мороза Таймыр. Здесь он еще в молодости побратался с Ветром, здесь женился на Полярной Ночи, здесь родилась их дочь Мерзлота, вечная, как Мороз, Ночь и Ветер.

Вот и вся присказка. Сказка началась, когда в этом краю, между северной опушкой сибирской тайги и арктической тундрой, люди стали строить дороги и рудники, улицы и шахты, заводы и теплоэлектроцентрали. Мороз, Ветер, Ночь и Вечная Мерзлота были против, объединенными силами мешали, как умели, а помешать не могли. Люди построили город.

Тех, кто не слыхал о городе Норильске или слышал мельком, мы просим для начала знакомства взглянуть на карту. Любую. Норильск все равно есть на ней. Не потому, что это очень уж большой город, а потому, что вырос он в таких широтах, где городов раз-два и обчелся.

Северное полушарие земли, СССР, Россия, Сибирь, Красноярский край, Заполярье, юг Таймыра... Вот эта точка: между 69 и 70° северной широты.

Норильский меридиан почти одинаково удален от Гринвича и линии перемены дат, это меридиан Калькутты и Туруханска.

Норильская параллель (будем таковой считать се­мидесятую — к ней приближается граница города) на четыреста километров ближе к Северному полюсу, чем Северный полярный круг. Если проследить по ней, взгляд наткнется еще на четыре значка, обозначающие городские поселения, все они — в СССР. На самом крайнем северо-востоке — это Певек. На самом край­нем северо-западе — Мурманск и Заполярный. А посредине широтной дуги, почти рядом с Норильском,— Дудинка. Городов севернее названных на земле нет. (В норвежском путеводителе написано: «Самый северный го­род мира — Хаммерфест...» По карте он на градус выше. Но, по нашим понятиям, это и не город вовсе: 5,5 тыс. жителей. На одной норильской улице Комсомольской — вдвое больше).

Норильск — это далеко. До крайней северной точки Евразии (мыс Челюскин, 77° с. ш.) от Норильска меньше тысячи километров, до Северного полюса — чуть больше двух тысяч, до краевого центра — полторы тысячи по воздуху и две тысячи километров по воде, до Москвы — больше трех тысяч. Центральный проспект Сибири, делящий ее на Западную и Восточную, — Енисей — находится в восьмидесяти километрах от горо­да к западу. (Лишь в два раза дальше — Енисейский залив Карского моря, почти круглый год покрытого дрейфующими льдами.)

Норильск — это близко. В летную погоду на Ил-18 25 минут до Игарки — столицы сибирского лесоэкспорта. На Ту-154 — 1 час 40 минут до Красноярска, три с половиной часа до Москвы (столько же времени нахо­дится в пути аэробус Ил-86).

Ни один из официальных географических рекордов Норильску не принадлежит — ни мировой, ни даже всесоюзный. Столбик подкрашенного спирта здесь не поднимается в тени выше отметки 35° по Цельсию и не опускается ниже — 600.

И все же:

Норильск (наравне с Дудинкой) — самый холодный город на планете: мороз и ветер его навещают одновременно, а точнее говоря, прописаны почти постоян­но.

Норильск — самый теплый город на планете: большая часть тепла, вырабатываемого всеми ТЭЦ нашей страны, приходится на Норильск. Жарко. Открывают форточки.

Норильск — самый светлый город на планете. Санкт-Петербург славен белыми ночами, но белым далеко до солнечных. Норильску в полярный день — 67 суток подряд — днем и ночью светит, не скрываясь за горизонт  (разве что за тучи), солнце. А в полярную ночь здесь светлее, чем где-либо ночью обыкновенной.

Каждый пятнадцатый из городов России больше Норильска (приблизительно 270 тыс. жителей). Он — вместе со спутниками! — не находит себя в списке ста крупнейших в стране. Даже в «северной половине» страны, где всего-то насчитывается около ста городов, Норильск уступает четырем-пяти, в Заполярье — Мурманску, в крае — Красноярску.

Однако Норильск — самый большой город в мире. Из конца в конец (рудник «Таймырский» отделяют от Усть-Хантайской ГЭС 180 км по меридиану) можно быстро попасть только в летную погоду, как в Москву или Красноярск. Для сравнения: Большой Сочи раскинулся только на 150, а Нью-Йорк — лишь на 75 км. Норильск — большой город, ибо к таковым относятся все города с населением, превышающим сто тысяч. В 1979 году в стране их было 272. Норильск по числу жителей больше таких областных центров, как Белгород, Чернигов, Целиноград, Новгород, Псков, Фергана, Брест.

Такой большой город у 70-й параллели тем более удивителен, что средняя плотность населения в Советской Арктике — 1 человек на 5—10 кв. км, а в зарубежной — 1 человек на 30—40 кв. км.

Норильск — самый маленький из больших городов. Это тысяча домов, почти половина из них если не выходит фасадами на центральный проспект, то находится не далее, чем в трехстах метрах от него... Зачем да­леко ходить, если холодно? Все должно быть рядом — магазин, школа, детсад, автобусная остановка...

Норильск — один из пятисот наших городов, возникших в годы довоенных пятилеток. Он родился в 1935-м, стал рабочим поселком в 1939-м, а восемнадцатилетним заслужил статус города (1953).

Норильск не юн (только в Сибири сто двадцать городов еще моложе его), но молод.

Однако Норильск не «маленькая Москва» и не «маленький Санкт-Петербург», что можно услышать из уст путешествующих по Северу, а Большой Норильск, промышленная столица, самый крупный город сибирского Севера. Большим называют Норильск вместе с его спутниками— городами Талнахом, Кайерканом и Оганером.

В общем, средний город, обыкновенный и в то же время — пионер, первопроходец, испытатель. Он ответил на главный вопрос: быть ли городам на Крайнем Севере? И отвечает на следующий: какими им быть?

Городу дал жизнь Норильский горно-металлургический комбинат, а заводам, фабрикам, шахтам и рудникам — таймырская земля. Три «кита», на которых стоит Норильск, — это Никель, Кобальт и Медь. Слава города, гордость и забота. Норильск — первооткрыватель рудных кладов Заполярья. Он стал самым северным горнорудным и металлургическим центром страны и одним из самых больших в мире.

Таймырский полуостров долго именовался на средневековых картах как «Земля неведомая». Однако на знаменитой карте тоболяка Семена Ульяновича Ремезова, которой триста лет, той самой карте Сибири, где север еще находится внизу, а восток слева, у нижнего обреза чертежа написано: «Полярное море». А в него впадает река, берущая начало от окрестностей нынеш­него Норильска. Значит, кто-то доставил великому картографу верные сведения...

Люди пришли в норильскую округу несколько тысяч лет назад. Они знали бронзу и были знакомы с железом. Их потомки зовут себя нганасанами. «Нганасан»— это «человек». Стоянку древних литейщиков археологи нашли в ста километрах от Норильска. Здесь горели костры, лился металл. Меди мастера не жалели. Брали неподалёку?

Неизвестные металлурги ушли отсюда два с полови­ной тысячелетия назад. Кострища занесены песком, тигли сломаны, разбилась глиняная посуда, брошены брон­зовые наконечники стрел, железный нож с бронзовой рукояткой, скребки из яшмы и халцедона, остатки оплавленных глиняных сопл, литейная форма для антропоморфной фигурки, застывшая бронза...

Белое поле Таймыра, словно огромный снежник, хранило на картах холодное молчание, но малыми очагами жизнь теплилась среди мертвых и мертвящих пространств. Соседями нганасан стали ненцы, долганы, энцы, русские...

Люди издревле по всему миру селились у рек. «Речным» именем окрещали береговое поселение: Москва, Псков, Харьков, Воронеж, Вятка... Эта традиция сохраняется: Ангарск, Усть-Илимск... Норильск назвали то­же по реке. Уже сто лет, как он есть на карте, не го­род, конечно, а поселение. Топографы начертали сло­ва «станок Норильское» в 1884 году. За 142 года до этого в нем останавливались Харитон Лаптев и Семен Челюскин. В «Атласе Азиатской России» (1914) точка указывает избу (две?), где несколько позже размести­лась фактория (десятка два километров от центра со­временного Норильска). Рядом нарисован якорек, мол, можно сюда подойти рекой.

Река же Норильская обязана своим именем то ли норилу (нырялу) — шесту для подледного лова, то ли норам песцов и леммингов, на которые обратил внимание первый поселенец, а скорее всего — эвенкийскому слову «нарус», или юкагирскому «ньорил» (болота). (Это предположение высказали томские ученые не­сколько лет назад.)

 

Бывает, имя красит город, но чаще город — свое имя. Понятие «Норильск» включает в себя и город, и комбинат, и всех, кто здесь живет и трудится. Норильск награжден орденом Ленина (комбинат, 1965), четырьмя орденами Трудового Красного Знамени (комсомольская организация — 1966, геологическая экспедиция — 1966, собственно город — 1971, комбинат — 1976).

Норильск рисуют и пишут, поют и снимают в кино, о нем слагают стихи и поэмы, рассказывают в книгах и по телевидению гораздо чаще, чем о «среднем» городе. Его можно любить и не любить, но не уважать нельзя. Ему труднее, чем другим. Он всем нужен, всей стране.

В дорогом человеке, доме или городе, прежде всего, видишь хорошее, замечаешь родное, к чему лежит душа и неравнодушно сердце. А доброго в Норильске много, и одинаково родным он стал для москвичей и сибиряков, белорусов и эстонцев, киевлян и бакинцев, удмуртов и долган, марийцев и ненцев, которые в нем живут, делают его еще лучше, строят улицы, воспитывают детей, а в детях — любовь к Норильску, своей родине, частице великой страны...

Норильск выглядит явно старше своих лет. Как рано сформировавший себя человек с развитым умом и взрослой волей. Он, если угодно, этого и хотел — выглядеть старше... Детали «ленинградского» облика города как бы говорят о том, что здесь давно уже живут люди, давно, до нас... А раз живут, значит, тут не экс­перимент — обычная жизнь...

Норильск - город, ставший нашей судьбой, который мы любим и уважаем, который морозит и согревает нас, которому мы дарим свои сердца.