Хужахметова Регина

МОУ "СОШ-№7" 7 класс

ЗАПАДНЯ

Один мой знакомый парнишка,-- он, между прочим, поэт -- побывал в этом
     году за границей.
     Он объездил Италию и Германию для ознакомления с буржуазной культурой
     и для пополнения недостающего гардероба.
     Очень много чего любопытного видел.
     --   Ну,   конечно,--   говорит,--   громадный   кризис,   безработица,
противоречия
     на каждом шагу. Продуктов и промтоваров  очень  много, но купить  не на
что.
     Между прочим, он ужинал с одной герцогиней. Он сидел со своим знакомым
     в ресторане.
     Знакомый ему говорит:
     --  Хочешь,  сейчас  я  для  смеха  позову  одну  герцогиню.  Настоящую
герцогиню, у
     которой пять домов, небоскреб, виноградники и так далее.
     Ну, конечно, наворачивает.
     И, значит, звонит по телефону. И вскоре  приходит такая красоточка, лет
двадцати.
     Чудно  одетая.  Манеры.  Небрежное  выражение.  Три  носовых  платочка.
Туфельки на
     босу ногу.
     Заказывает она себе шнельклопс и в разговоре говорит:
     -- Да, знаете, я уже, пожалуй, неделю мясного но кушала.
     Ну,  поэт  кое-как  по-французки  и  по-русски  ей  отвечает:  дескать,
помилуйте,
     у  вас  а  ла  мезон  столько  домов,  врете,  дескать,  наворачиваете,
прибедняетесь, тень наводите.
     Она говорит:
     --  Знаете, уже полгода,  как  жильцы  с  этих домов мне  квартплату не
вносят.
     У населения денег нет.
     Этот  небольшой  фактик  я  рассказал  так, вообще.  Для  разгона.  Для
описания
     буржуазного  кризиса. У них  там очень отчаянный кризис со всех сторон.
Но, между
     прочим, на улицах у них чисто.
     Мой знакомый поэт очень, между прочим, хвалил ихнюю европейскую чистоту
и  культурность.  Особенно,  говорит,  в  Германии, несмотря  на  такой  вот
громадный кризис, наблюдается удивительная чистота и опрятность.
     Улицы они, черт  возьми,  мыльной пеной моют.  Лестницы скоблят  каждое
утро. Кошкам не разрешают находиться на лестницах и  лежать на подоконниках,
как у нас.
     Кошек своих хозяйки на  шнурочках выводят прогуливать. Черт  знает  что
такое.
     Все, конечно, ослепительно чисто. Плюнуть некуда.
     Даже такие второстепенные места, как, я извиняюсь, уборные, и то  сияют
небесной  чистотой. Приятно, неоскорбительно для  человеческого  достоинства
туда заходить.
     Он зашел,  между прочим, в одно такое второстепенное учреждение. Просто
так, для смеху. Заглянул -- верно ли есть отличие,-- как у них и у нас.
     Оказывается, да. Это,  говорит,  ахнуть можно  от восторга и удивления.
Волшебная чистота, голубые стенки,  на полочке  фиалки стоят. Прямо  уходить
неохота. Лучше, чем в кафе.
     "Что,-- думает,-- за  черт. Наша  страна, ведущая в смысле политических
течений,
     а в смысле чистоты мы еще сильно отстаем. Нет, думает, вернусь в Москву
-- буду
     писать об этом и Европу ставить в пример. Конечно, у нас многие ребята
     действительно  относятся  ханжески  к  этим  вопросам. Им,  видите  ли,
неловко писать
     и читать про такие низменные вещи.  Но я, думает, пробью  эту косность.
Вот вернусь
     и поэму напишу -- мол, грязи много, товарищи,-- не годится... Тем более
у нас сейчас кампания за чистоту -- исполню социальный заказ".
     Вот наш поэт находится за закрытой дверью. Думает, любуется фиалками,
     мечтает,  какую  поэму он  отгрохает. Даже  приходят  к  нему  рифмы  и
строчки.
     Чего-то там такое:

     Даже сюда у них зайти очень мило --
     Фиалки на полках цветут.
     Да разве ж у нас прошел Аттила,
     Что такая грязь там и тут.

     А после, напевая последний немецкий фокстротик "Ауфвидерзейн, мадам",
     хочет уйти на улицу.
     Он  хочет открыть  дверь, но видит -- дверь не открывается. Он подергал
ручку --
     нет. Приналег плечом -- нет, не открывается.
     В  первую  минуту  он даже  слегка  растерялся. Вот,  думает,  попал  в
западню.
     После хлопнул себя по лбу.
     "Я,  дурак,--  думает,--  позабыл,  где нахожуся,-- в капиталистическом
мире.
     Тут у них за  каждый шаг небось  пфенниг плати. Небось, думает, надо им
опустить
     монетку --  тогда дверь  сама  откроется. Механика. Черти.  Кровопийцы.
Семь шкур
     дерут. Спасибо, думает, у  меня в  кармане  мелочь есть. Хорош был бы я
гусь без
     этой мелочи".
     Вынимает   он    из    кармана   монеты.    "Откуплюсь,--   думает,--от
капиталистических
     щук. Суну им в горло монету или две".
     Но видит -- не тут-то было. Видит -- никаких ящиков и отверстий нету.
     Надпись какая-то есть, но цифр на ней никаких не указано. И куда именно
     пихать и сколько пихать -- неизвестно.
     Тут наш знакомый прямо даже несколько струхнул. Начал легонько стучать.
     Никто не подходит. Начал бить ногой в дверь.
     Слышит -- собирается народ. Подходят немцы. Лопочут на своем диалекте.
     Поэт говорит:
     -- Отпустите на волю, сделайте милость.
     Немцы  чего-то  шушукаются,  но,  видать,  не  понимают  всей   остроты
ситуации.
     Поэт говорит:
     --  Геноссе,   геноссе,  дер  тюр,  сволочь,  никак   не   открывается.
Компренешен.
     Будьте любезны, отпустите на волю. Два часа сижу.
     Немцы говорят:
     -- Шпрехен зи дейч?
     Тут поэт прямо взмолился:
     -- Дер тюр, говорит, дер тюр отворите. А ну вас к лешему!
     Вдруг за дверью русский голос раздается:
     -- Вы, говорит, чего там? Дверь, что ли, не можете открыть?
     -- Ну да,-- говорит.-- Второй час бьюсь.
     Русский голос говорит:
     -- У них,  у  сволочей, эта дверь  механическая. Вы, говорит, наверное,
позабыли
     машинку дернуть.  Спустите воду, и тогда  дверь сама откроется. Они это
нарочно
     устроили для забывчивых людей.
     Вот знакомый  сделал,  что ему  сказали, и вдруг,  как  в сказке, дверь
открывается.
     И  наш  знакомый,  пошатываясь, выходит  на  улицу  под легкие улыбки и
немецкий
     шепот.
     Русский говорит:
     --  Хотя я  есть  эмигрант,  но мне  эти немецкие затеи и колбасня тоже
поперек
     горла стоят. По-моему, это издевательство над человечеством...
     Мой знакомый не стал, конечно, поддерживать разговор с эмигрантом, а,
     подняв воротник пиджака, быстро поднажал к выходу.
     У входа сторож его почистил метелочкой, содрал малую толику денег
     и отпустил восвояси.
     Только на улице мой знакомый отдышался и успокоился.
     "Ага, - думает, - стало быть, хваленая немецкая чистота не идет сама по
себе.
     Стало  быть,  немцы  тоже  ее  силой  насаждают  и  придумывают  разные
хитрости,
     чтобы  поддержать культуру.  Хотя  бы  у нас  тоже чего-нибудь подобное
сочинили".
     На этом мой знакомый успокоился и напевая "Ауфвидерзейн, мадам", пошел
     в гости как ни в чем не бывало.
     1933

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ФОНД ПОДГОТОВКИ КАДРОВ. ИНФОРМАТИЗАЦИЯ СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ.
Сайт сделан по технологии "Конструктор школьных сайтов".