Хужахметова Регина

МОУ "СОШ-№7" 7 класс

ПРЕЛЕСТИ КУЛЬТУРЫ

Я всегда симпатизировал центральным убеждениям.
     Даже  вот  когда  в  эпоху  военного  коммунизма  нэп   вводили,  я  не
протестовал. Нэп так нэп. Вам видней.
     Но, между прочим, при введении нэпа сердце у меня отчаянно сжималось. Я
как бы предчувствовал некоторые резкие перемены.
     И  действительно,  при  военном  коммунизме куда  как  было  свободно в
отношении культуры и цивилизации. Скажем, в  театре можно было свободно даже
не раздеваться -- сиди, в чем пришел, хоть при шапке. Это было достижение.
     А вопрос культуры  --  это  собачий  вопрос.  Хотя бы  насчет  того  же
раздеванья  в  театре.  Конечно,  слов нету,  без  пальто  публика  выгодней
отличается -- красивей и элегантней. Но что хорошо в буржуазных странах,  то
у нас иногда выходит боком.
     Товарищ Локтев  и его  дама  Нюша Кошелькова на днях встретили  меня на
улице. Я гулял или, может быть, шел горло промочить-- не помню.
     Встречают и уговаривают:
     --  Горло,  говорят,  Василий  Митрофанович,  от вас не  убежит.  Горло
завсегда при вас, завсегда его  прополоскать успеете. Идемте лучше сегодня в
театр. Спектакль -- "Грелка".
     И, одним словом,  уговорили  меня  пойти в театр -- провести  культурно
вечер.
     Пришли  мы, конечно, в театр.  Взяли,  конечно,  билеты.  Поднялись  по
лестнице.
     Вдруг назад кличут. Велят раздеваться.
     -- Польта,-- говорят, - сымайте.
     Локтев, конечно, с дамой моментально скинули польта. А я, конечно, стою
в раздумье. Пальто у меня было в тот  вечер прямо на  ночную рубашку надето.
Пиджака не было. И чувствую, братцы  мои,  сымать как-то неловко.  "Прямо,--
думаю,--  срамота  может  произойти".  Главное --  рубаха нельзя сказать что
грязная. Рубаха не особенно грязная. Но, конечно, грубая,  ночная. Шинельная
пуговица,  конечно,  на вороте пришита крупная. "Срамота,-- думаю,-- с такой
крупной пуговицей в фойе идти".
     Я говорю своим:
     -- Прямо,  говорю, товарищи,  не знаю,  чего и делать. Я  сегодня  одет
неважно. Неловко как-то мне пальто сымать. Все-таки подтяжки и сорочка опять
же грубая.
     Товарищ Локтев говорит:
     -- Ну, покажись.
     Расстегнулся я. Показываюсь.
     -- Да,-- говорит,-- действительно видик...
     Дама тоже, конечно, посмотрела и говорит:
     -- Я, говорит, лучше домой пойду. Я, говорит, не могу, чтоб кавалеры  в
одних рубахах  рядом со мной ходили. Вы бы, говорит, еще подштанники  поверх
штанов пристегнули. Довольно, говорит,  вам неловко в таком отвлеченном виде
в театры ходить.
     Я говорю:
     -- Я не знал, что я в театры иду,-- дура какая. Я, может, пиджаки редко
надеваю. Может, я их берегу,-- что тогда?
     Стали мы думать, что делать.
     Локтев, собака, говорит:
     -- Вот чего. Я, говорит, Василий Митрофанович, сейчас тебе свою жилетку
дам. Надевай мою жилетку и ходи в ней, будто тебе все время в пиджаке жарко.
     Расстегнул он свой пиджак, стал щупать и шарить внутри себя.
     --  Ой,--  говорит,-- мать  честная, я,  говорит, сам  сегодня  не  при
жилетке. Я,  говорит,  тебе лучше  сейчас  галстук дам, все-таки  приличней.
Привяжи на шею и ходи, будто бы тебе все время жарко.
     Дама говорит:
     -- Лучше, говорит, я, ей-богу, домой, пойду. Мне, говорит,  дома как-то
спокойней.
     А то, говорит, один кавалер чуть не в подштанниках, а у другого галстук
заместо  пиджака. Пущай,  говорит,  Василий  Митрофанович в  пальто попросит
пойти.
     Просим и умоляем, показываем союзные книжки -- не пущают.
     -- Это,-- говорят, - не девятнадцатый год -- в пальто сидеть.
     -- Ну,--  говорю,-- ничего  не  пропишешь.  Кажись, братцы, надо  домой
ползти.
     Но как подумаю, что деньги заплачены,  не могу идти --  ноги не идут к,
выходу.
     Локтев, собака, говорит:
     --  Вот чего. Ты,  говорит, подтяжки отстегни,-- пущай их  дама понесет
заместо сумочки. А сам валяй, как есть: будто у тебя это летняя рубашка апаш
и тебе, одним
     словом, в ней все время жарко.
     Дама говорит:
     -- Я подтяжки не понесу,  как хотите. Я,  говорит, нe для того в театры
хожу,
     чтоб мужские  предметы в  руках носить. Пущай  Василий Митрофанович сам
несет
     или в карман себе сунет.
     Раздеваю пальто. Стою в  рубашке,  как  сукин  сын.  А  холод  довольно
собачий.
     Дрожу и прямо зубами лязгаю. А кругом публика смотрит.
     Дама отвечает:
     --  Скорей  вы,  подлец этакий,  отстегивайте  помочи.  Народ же кругом
ходит.
     Ой, ей-богу, лучше я домой сейчас пойду.
     А мне скоро тоже не отстегнуть. Мне холодно. У меня, может, пальцы не
     слушаются -- сразу отстегивать, Я упражнения руками делаю.
     После приводим себя в порядок и садимся на места.
     Первый акт проходит хорошо. Только что холодно. Я весь акт гимнастикой
     занимался.
     Вдруг в антракте задние соседи скандал поднимают. Зовут администрацию.
     Объясняют насчет меня.
     -- Дамам,-- говорят,-- противно на ночные рубашки глядеть. Это,
     говорят, их шокирует. Кроме того,  говорят, он все  время вертится, как
сукин сын.
     Я говорю:
     --  Я верчусь  от  холода. Посидите-ка  в  одной  рубахе. А я,  говорю,
братцы, и сам
     не рад. Что же сделать?
     Волокут меня, конечно, в контору. Записывают все как есть.
     После отпускают.
     -- А теперь,---говорят,-- придется вам трешку по суду отдать.
     Вот гадость-то! Прямо не угадаешь, откуда неприятности...
     1927

НАЦИОНАЛЬНЫЙ ФОНД ПОДГОТОВКИ КАДРОВ. ИНФОРМАТИЗАЦИЯ СИСТЕМЫ ОБРАЗОВАНИЯ.
Сайт сделан по технологии "Конструктор школьных сайтов".